Тихий шорох уходящих шагов

«Папа, ты меня любишь?» Этот вопрос можно задать хоть тысячу раз, но какой в этом смысл, если человека, которому он адресован, уже давно нет? Все мы когда-то жалеем о своих действиях и мыслях и непременно обещаем себе ценить каждый прожитый день, каждую минуту рядом с родными людьми. Но обязательно наступает момент, когда понимаешь, что ты всё равно не успел. Не сделал. Не ценил. И исправить что-то уже кажется нереальным. У Александра, главного героя пьесы «Тихий шорох уходящих шагов», появляется такой шанс. Медиум Альберт помогает герою связаться с покойным отцом, узнать, как он жил, о чем думал, что чувствовал. И самое важное – дает возможность задать свой главный вопрос: «Папа, ты меня любишь?». Этот шанс обойдется ему очень дорого. Начинаясь как натуралистическая драма, пьеса «Тихий шорох уходящих шагов» постепенно проваливается в тёмные глубины подсознания, где нет ничего достоверного, правду нельзя отличить от вымысла, сон от яви, а жизнь от смерти. Дети умершего отца ведут борьбу за его дом, по ходу которой главный герой, один из его сыновей, постепенно утрачивает чувство реальности. «Тихий шорох уходящих шагов» — пьеса, где граница между жизнью и смертью, сном и реальностью стирается окончательно. Богославский разрабатывает, вероятно, очень важную для себя тему зыбкого пограничья между реальностью и обманными иллюзиями, психическими тупиками, в которое заводит нас сознание, что не может уцепиться за реальность, найти хоть сколь-нибудь важное и ценное, что может удержать нас в бытии. Грёза является нам как зловещий морок, обморожение, столбняк и постепенно оттесняет от нас явь. Вот, если угодно, герой нашего  времени: тщетно сражающийся за право удержаться в реальности и легко возвращающий реальности «обратный билет».

ДМИТРИЧ. Вот те раз, и поговорить значит не о чем?

АЛЕКСАНДР. Да я как-то и не знаю…

ДМИТРИЧ. Громче говори, подглуховат я.

АЛЕКСАНДР. Да не знаю я что говорить…

ДМИТРИЧ. А что тут знать? Как дела рассказывай, как служба.

АЛЕКСАНДР. Уволился я… как ты, это самое…

ДМИТРИЧ. Помер.

АЛЕКСАНДР. А… Ага.

ДМИТРИЧ. Понятно.

АЛЕКСАНДР. Бать, а это все, оно как?..

ДМИТРИЧ. Я ж говорю – сон!